Сходили поговорить, называется. А если б тут шобла побольше околачивалась?
— Зачем пустой? — Суворов вытащил из кармана ТТ, передёрнул затвор и, спрятав пистолет обратно, решительно зашагал по коридору. — Идём.
—Сейчас, — зевнул я и перебрался к поднявшемуся с коробки оперу. — Ты на чем сидел?
Мы двинулись в обход желтевших в темноте разобранных подъёмных кранов и бетонно-растворного узла, но и после того, как они остались позади, опер продолжил забираться в сторону.
—Так и так ничего бы не получилось. У нас с ними дипломатических отношений нет, — заметил я и выпрыгнул из распахнутого люка капсулы на заросший густой травой и репейником газон.
Я на столь пристальное внимание к своей персоне никак не отреагировал и спокойно откинулся спиной на стену. Затем демонстративно зевнул и начал прикидывать, что же именно умудрился натворить хозяин кабинета, если до сих пор не рискнул выбраться из пятна. Слухи на этот счёт ходили самые разнообразные, но и только — доподлинно никто ни в чём уверен не был. А некоторые неплохо информированные товарищи так и вовсе на полном серьёзе утверждали, будто господин Старинов чист как стеклышко. По местным меркам, разумеется, но и это дорогого стоило. По крайней мере, откупиться от фильтрационного лагеря в его случае не составило бы никакого труда. Были бы деньги. А у Старика деньги водились, не разорился бы на взятках. И на переезд куда-нибудь в Сибирь или Канаду, а то и вовсе на острова осталось, и на обустройство на новом месте хватило.