Тут тип в капюшоне поднял голову и вроде прислушался.
Теперь понятно, откуда у нее на груди кровь. Поговорили, значит.
– Ты и так все видела. Бартоломео мертв. Я постарался это скрыть, но, судя по твоему появлению здесь, долго от наших врагов такое шило в мешке не утаить.
Кстати, пока мы шли обратно в жилые комнаты, выяснилось, что Рейвар еще не совсем ополоумел, чтобы бить собственного отпрыска, и мальчишка, пока его не спровадили отмываться, все допытывался, как же новообретенному отцу удалось отключить сознание Нелли, уложив ротозея на кучу грязного сена. Но Вареник стоически хранил секреты, также отказываясь сказать, как нашел меня. И уж тем более молчал о способе, которым блокировал мой оборот. Хотя не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, – подвеска, висящая на моей груди, еще более непростая, чем я могла предполагать, принимая такой подарочек.
Я скользнула языком по пересохшим губам, тянущимся в издевательской улыбке, и тут же отвернулась, дабы не смущаться и хоть немного успокоиться.
От вида собственной крови меня мутило. Да и вообще плохо стало. Вроде не так много отдала, а знобит и голова кружится.