— Я знаю, что обо мне думают твои друзья, — невесело усмехнулся он. — Должно быть, они считают меня нечистью. Я прав? Ты об этом хотел спросить?
— А чего там рассказывать, — отмахнулся оборотень. — Нас теперь, считай, и не осталось! — чуть погодя, мрачно добавил он.
Следующим найденным артефактом стал кривой харалужный кинжал, вышедший, без сомнения, из-под того же молота, что и оба меча. Ломать голову над тем, почему уцелело именно это оружие, я не стал; хрен его знает, что они в этот харалуг добавляли и каким колдовством при этом пользовались — уцелело, и отлично!
Сложнее оказалось расправиться с нетопырями, небольшими сообществами гнездящимися в коридорах и проходах, где подорвать заряд и уцелеть при этом самим было весьма проблематично. К тому же запас бомб был не бесконечен, и расточать его по мелочам совершенно не хотелось. Однако даже относительно небольшие колонии летучих мышей способны были доставить массу неприятностей.
Ничего себе! Лук сопротивлялся как живой, потрескивая и норовя вывернуться из рук. Пришлось приложить немало усилий, пока тетива не заняла свое законное место. Осталось только испытать оружие. Выбрав одну из готовых стрел, я наложил ее на тетиву, выбрал приглянувшееся дерево метрах в пятидесяти от меня и, растянув тетиву до уха, выпустил стрелу в цель. Сложно сказать с уверенностью, но мне показалось, что приложенное при этом усилие было эквивалентно чуть ли не сотне килограммов. Тетива звонко щелкнула по наручу, а оперенная смерть просто исчезла из виду… чтобы через долю секунды, ударив в мишень, взорваться веером щепок.
Большинство гномов было в кольчугах и байданах, хотя некоторые носили бехтерцы или юшманы. Тяжелых панцирей и броней, как, впрочем, и набедренников с наголенниками, я не заметил, ну да не дураки ж они груду металла по горам таскать, а вот наручи и наплечники были у многих. Шлемы открытые, без изысков, в основном просто железные колпаки, правда, с брамицей, но без наносников, нащечников или забрал. У каждого — небольшой круглый щит.