И я рассказал ему всё в подробностях. Он хохотал как бешеный. Особенно его восхитил мой финт с чайниками. Еле успокоился. Он потом целый день ходил по казарме и мерзко хихикал.
— Не знаю корабельного устава! — злорадствовал Толик.
Попался. Помощник наш опять в люк попался. Там в коридоре люк есть между гальюном и каютой помощника командира. Фамилия помощника — Малиновский. Кличка — Малина. Он как накушается днём, так его непременно ночью в гальюн потянет, а по дороге в гальюн — люк. И вечно этот люк открыт. Малина его ещё ни разу не миновал. Люк ведёт в первый гидроакустический отсек, внизу под люком — рефрижераторная машина. На неё-то он всё время и садится. Причём дважды за ночь — сначала по дороге в гальюн, а потом — из гальюна.
— Он что, у вас всегда такой? — спросил командующий у командира Фомы, который через какое-то время оказался с ним рядом.
— Раз! Два! Три! — считали офицеры, сгрудившись в кучу. Внутри кучи приседал Фома.
Смотрели, смотрели и, кроме адмирала без трусов, ничего не увидели. Ну, зад у него морщинистый, как гармошка, со спаечным процессом. Ну и что?