А тот буй, что об Кроншлот ночью било, так и разбило, и он тихо булькнул.
— Надо же, — сказал он, — поехали… Вагон как вагон. Перестук колес располагал к осмыслению, и Миша расположился к осмыслению прямо на соломе.
А-а… это он про шинель. Шинель у меня новая, а складку на спине я ещё не распорол. Это он про складку.
Командир молчал, согнувшись, две секунды.
— Перестройка, — говорил он нам, — ну что не понятно?
— Да! Да!… — повторял радостный дядя. — Чёрт его знает! — и пожимал руки КГБ, племяннику и самому себе. Радующегося непрерывно, его увезли домой.