Замкомдив — старый матерщинник и клинический балбес — уставился на меня. Из-за него выглядывал начпо. Сейчас этот Тянитолкай что-нибудь изрыгнет в два голоса, что-нибудь поражающее своей новизной. Что-то не видно радости на их рожах. Ах, они уже побывали наверху.
— Толик! — сказали ему. — Но там же нужна годность к плавсоставу.
— А это психология отличника боевой и политической подготовки…
Шли мы на камбуз строями, молодцевато, чеканили ножку, и всё говорило о том, что мы служим и эти годы зачтутся нам в пенсию.
Для того, чтобы сократить количество «едри его мать» до необходимого минимума, расскажем всю историю сами.
— Да, да! Вы, вы, голубь мой, вы — яхонт, где вы были?