Весь в тоске собачьей, я повернулся и увидел знакомого особиста, рисующего мимо штрихпунктирную по направлению к штабу. За такую прыгающую походку его называют Джоном Сильвером.
Начёс развалился, и волосы полетели вслед за комдивом по воздуху, как хвост дикой кобылицы.
Норвежцы не успокоились до тех пор, пока и из своего правительства не выколотили для него ещё и норвежский орден.
Строй замер. Строй щурится. По нему бродит солнце, закатав штаны, как сказал бы настоящий поэт.
— Ну что ж! Годковщину на флоте никто ещё не отменял, а посему полезай на верхнюю полку.
— Ан-то-ша, — осторожно наклонялся он к самому его уху, чтоб ничего больше не получилось. — Спи-шь? Спишь, собака…