В это время столик под церковной парчой, где так и осталась стоять чашка с недопитым чаем, вдруг начал трястись, как в вагоне. Дверь в комнату была прикрыта, ноутбук играл ретрокомпозицию «Дискотека восьмидесятых»; только когда чашка соскользнула со стола и с грохотом рассыпалась осколками, Ирина и Вика почуяли неладное.
— Игорь Анатольевич, там родственница добивается…
— Ирина, — голос Мити дрожал в трубке, теперь уже несомненно дрожал, — я отменяю… свой заказ. Пожалуйста, снимите с нее порчу. Пожалуйста.
Повязала белый платок, мельком глянула в маленькое круглое зеркало; сделала масляные глазки. Бабулька не сказала заранее, чего хочет. Только бы не порчу: тогда придется отказываться, выдумывать что-то и снова терять в деньгах…
Женщина с коляской в это время развернулась, в очередной раз дойдя до конца дорожки, и Ирина увидела ее лицо; ей понадобилось несколько долгих секунд, чтобы узнать девушку с фотографии.
Весь мир сделался болезненно-ярким. Каждый люк, выкрашенный желтым, каждый куст и светофор виделись по-другому. Каждый блик на боку проезжающей машины бил по нервам.