Правая Иринина рука опасно перехватила нож.
— И забудет раб божий Александр всех своих женщин, — голос возвысился, приобретая металлические нотки, — а любить будет только рабу божью Светлану, и глазами, и сердцем, и телом, и душой…
— Игорь Анатольевич, — Ирина ласково заглянула ему в глаза, будто желая увидеть сквозь них самое дно души. — Поверьте, я знаю, что говорю.
— Фархад! — позвала тетка кого-то из глубины киоска. Антон отошел, чувствуя, как пульсирует прижавшийся к пистолету бок.
Два велосипеда было прислонено к стене гаража еще пятнадцать минут назад. Два. А теперь там стоял один.
И утонула в своем счастье, как в сиреневой сладкой перине.