– Мы пробудем в отлучке не меньше недели, – отвечал капитан, – и нам еще придется свернуть с пути, чтобы зайти за тобой.
– Да что вы! – сказал Бошан, донельзя изумленный. – Какое сообщение? Этого не может быть.
Но он нашел тысячу способов губить ее; правда, в этом случае ему несколько помогал дьявол.
Банкиру показалось, что наступила минута его торжества; с высокомерной улыбкой он откинулся в кресле.
Аббат Бузони пробыл до утра и на рассвете ушел, никому не сказав ни слова.
– Вы слышите: майора Бартоломео Кавальканти, отпрыска одного из древнейших родов Италии, генеалогией которого соблаговолил заняться сам Данте… как вы помните, а может быть, и не помните, в десятой песне «Ада»; и, кроме того, его сына, очень милого молодого человека ваших лет, виконт, и носящего тот же титул; он вступает в парижское общество, опираясь на миллионы своего отца. Майор приведет ко мне сегодня своего сына – контино, как говорят у нас в Италии. Он мне его поручает. Я буду направлять его, если он того стоит. Вы поможете мне, хорошо?