— Торт «Фрислендер» мы сегодня разрежем и съедим, пояснил он. — Второй останется нетронутым. Это своего рода символ.
— Кровавые тем более. Ведь приказ освобождает от ответственности. Можно, стало быть, дать волю инстинктам.
— Разве шофер нам мешает? Он же не знает немецкого и по-французски тоже не понимает ни слова. Кроме «мадам», разумеется.
— Роберт! — воскликнул Меликов. — А я уж думал, что ты остался насовсем в Голливуде!
— Похороны завтра, — сказала она. — Вы придете?
— Я не держу дома денег, — выдавил он из себя наконец.