— Этим не проживешь. Герои должны умирать. Если они выживают, то становятся скучнейшими людьми на свете.
— Дать, и побольше. Сию же минуту. Зима пробуждает аппетит. Пока на улицах лежит снег, шоколадное пирожное для меня — лучшее лекарство.
Хотя похороны стоили сравнительно недорого, но были обставлены с таким ложным пафосом, что лучше было бы положить тело в ящик из простых досок и на дрогах отвезти на кладбище. Самым отвратительным для меня было ханжество: кругом все и вся в черном, торжественные мины, скорбные лица, горшки с самшитом при входе и орган, который — как все отлично знали — был просто-напросто записью на граммофонной пластинке. Когда Бетти, красная, вспотевшая, вся в черных оборках, отчаянно и громко зарыдала, это прозвучало почти как избавление.
— Вы продали два рисунка, которые здесь висели, Роберт, — сказал он. Они были ваши?
— У меня еще съемка в платье из весенней коллекции. Боже, как мне хочется есть.
— Эту квартиру вы, конечно, желаете получить бесплатно, не так ли?