— Фисташкового мороженого у нас нет, — сказала официантка. — Я принесла вам мятное и лимонное. О'кей?
— Что это вы так уставились? — Она испытующе посмотрела на меня. — У меня что, нос блестит?
— Ну, разумеется, — сказал я. — Только почему же тогда многие директора музеев ошибаются в своих заключениях?
— Нам это ни к чему. Я живу теперь так, что никто не видит, когда входишь, когда выходишь. Почти в полной безопасности. Идем!
Я посмотрел на Кана. Он был очень спокоен.
В Париже я знавал одного человека: он ходил в бордель, прежде чем увидеться с женщиной, с которой больше не желал быть близок, — и, несмотря на это, снова и снова попадал под ее чары. Но эту мысль я сразу же отбросил; кроме того, я не знаю в Нью-Йорке ни одного борделя.