– Боже мой! Боже мой! – побледнев, как смерть, воскликнул Моррель. – Что еще случилось?
– Можете вы это понять? – спросила молодая женщина. – Чем, скажите, пожалуйста, господин д’Эпине хуже всякого другого?
– И вы возьметесь препроводить ему это прошение?
– Превосходная мысль, – подхватил Франц, – особенно чтобы гасить мокколетти; мы нарядимся полишинелями, вампирами или обитателями Ландов и будем иметь головокружительный успех.
– Как его имя? – спросил он. – Будьте добры, назовите его имя.
– Гайде сообщила Палате о предательстве его отца.