Я постепенно начинал узнавать себя и окружающее, и в этом изможденном молчании, когда не знаешь, что ты чувствуешь острее — молчание или предшествовавшее ему беспамятство, до меня вдруг донесся слабый запах горелого. Я было думал, что мне это показалось, но потом увидел на плитке эмалированную кастрюлю.
— А меня все еще зовут Росс. Это моя ненастоящая фамилия.
— А как мы будем рассчитываться? Как будет с расходами на гостиницу? И на питание?
— Ни капли. Ничего я не пил, кроме кофе и грусти.
Лоу-старший на какое-то мгновение задумался, как бы переваривая услышанное.
— Обстановка в Голливуде не располагает к такого рода развлечениям, ответил я. — Там чувствуешь себя усталым и безразличным.