— Не очень. Поделом мне. А рисунки Пикассо я тоже продал?
— Разумеется, он будет еще расширен, — заверил его Танненбаум.
Кан рассмеялся. У него на тарелке лежал огромный кусок жареной свинины.
Фрезер, по-видимому, привык, чтобы ему повиновались. Мне не хотелось принимать приглашение от него и Наташи. И он, хоть и не подал виду, понял это, что было ясно по его тону, вежливому, но не терпящему возражений.
— Но я хочу стать счастливым, — сказал я.
— Второй рисунок вы не продали? — последовал вопрос.