— Вы играете в шахматы? — спросил он вставая.
— Эти абажуры принадлежали женщине. Они мексиканские.
Я ушел. Чисто деловая, хотя и несколько своеобразная атмосфера у Силверса подействовала на меня благотворно.
— Ладно. — Лахман поколебался секунду. Потом желание излить душу победило. Он развернул светло-голубую папиросную бумагу. — Маленький кусочек оливкового дерева из Гефсиманского сада. Подлинность заверена официально. Неужели и это не подействует? — Лахман не отрываясь смотрел на меня умоляющим взглядом.
— Как вы это находите? — спросила Наташа.
— Сегодня у меня плохой день, — сказал я. — Сжалься надо мной!