И глаза его снова обратились на женщину под вуалью; она исчезла за углом.
Мальчик, все еще бледный, тотчас же открыл глаза.
И, спрятав на груди письмо, она взяла сына под руку и поступью, более твердой, чем, может быть, сама ожидала, вышла на улицу.
Наконец Али принес десерт, или, вернее, снял корзины со статуй и поставил на стол.
– Извините нас, граф, – ответил Франц, – но у нас еще тысяча дел.
– Вот видите, – торжествующе сказал хозяин, не ожидая даже вопроса Франца, – я вчера угадал, ваша милость, когда не решился ничего обещать вам; вы слишком поздно спохватились, и во всем Риме нет ни одной коляски, то есть на последние три дня, разумеется.