– Всего удивительнее, – продолжал аббат, – что Дантес на смертном одре клялся мне перед распятием, которое он лобызал, что ему не известна истинная причина его заточения.
Монте-Кристо вздрогнул. Этот Антуан был его тюремщиком. Он почти забыл его имя и черты его лица, но когда это имя было названо, он его увидел, как живого: бородатое лицо, темную куртку и связку ключей, звяканье которых он, казалось, еще слышал.
– Спасен, – сказала Жюли, – спасен бордоским кораблем, который только что вошел в порт.
– Верно, это уж мое дело предупредить господина Данглара.
«А я тебе ответил: “Хорошо, ты его получишь”».
– Тысяча восемьсот двадцать девятого года, – сказал Джакопо.