– Прекрасно, – сказал я. – Животные не люди, их обижать грешно. Дайте и мне перекусить, а то что-то под ложечкой квакает.
Гром прогрохотал над головами с такой мощью, что небо прогнулось, там полыхнул белый огонь разлома.
Лицо величайшего из математиков медленно и страшно мрачнело, зато Сьюманс расцвел как майская роза, едва не пустился в пляс, даже хихикнул как-то несолидно.
– Да. Я чувствую в себе новую жизнь. Это так странно… У нас уже забыли эти ощущения.
– Не дело лорда собирать собственноручно… Эх, с другой стороны, нет у нас человека, который общался бы со священниками и чернокнижниками… и чтоб его те и другие не прокляли.
– Сэр Максимилиан, – произнес я торжественно.