— Молодой господин… — Старикашка понимающе улыбнулся. — Человека приличного всё это должно страшно удручать… Меня, например, удручает — сырость, вонь… Но на самом деле нам неслыханно повезло. Уже завтра мы будем свободны как птицы.
— Ты кто? — пробормотал я, невольно подбирая под себя ноги.
«…Тогда ты овдовеешь — и сможешь спокойно искать свою первую любовь…» — «Вторую…»
Сегодня передо мной вечность. Передо мной долгая, счастливая, упоительная жизнь.
Танталь раздумывала. Она представила себе Эгерта, которому сообщают, что в запертой изнутри комнате его дочери тихо и пусто, ни живой души, никто не откликается…
Мороз стоял прозрачный, стеклянный, солнце, едва приподнявшись над горизонтом, зависло будто в раздумьях — не нырнуть ли обратно? Посёлок сочился туманными струйками дыма, и только над крышей Чонотакса Оро по-прежнему не было ни облачка.