Здание суда. В подвалах под этим зданием пытали двадцатилетнюю Торию.
Мы вошли, причём Кливи пришлось тащить едва ли не силой.
Черно Да Скоро вдруг резко поднялся. Шуба упала к его ногам.
А вот Черно Да Скоро на моём месте и глаз бы не потупил. Гоните, мол, монету, всё в мире стоит денег, даже то, что не продаётся…
Меня раздражала его неторопливая властность. Он ведь давно понял, что оставил Торию на погибель, на беду, но не кидается в седло и не нахлёстывает коня, а с гримасой отвращения на красивом лице раздаёт и раздаёт приказы, и относительно живых, и относительно мёртвых, и относительно пленных…
Старичок тонко улыбнулся. Это была покровительственная улыбка человека, который знает больше других.