— Нет ничего невозможного! — Танталь поднялась. — Сейчас… Чонотакс пережил потрясение, которое ослабило его и выбило из колеи. Все мы видели… да, во многом он притворялся, но сразу после… похода… он был действительно полумёртвый. Мы дураки, — она желчно усмехнулась, — или мы умники… ну да ладно. Мы повели себя как благородные господа — вместо того чтобы перерезать врагу горло, попросту связали его и опоили сонником…
— Но даже если мы оставим его здесь… кто даст гарантию, что он… не восстановится, как это было в прошлый раз? А если он выживет и соберётся с силами…
— Ты извини, я не держу свечей. Ни свечей, ни каминов. Не люблю огня.
Ярмарка действительно имелась, и совсем неподалёку — на дороге как-то сразу сделалось людно, окрестные жители щеголяли праздничной одёжкой, особенно меня поразила одна хозяюшка, восседающая на верхушке высоченной пирамиды из мешков. Рискуя свалиться — а телега то и дело ныряла колесом в дорожные выбоины, молодка как бы невзначай поддёргивала цветастый подол, выставляя на всеобщее обозрение новые сапоги, жёлтые, как дыня, до блеска смазанные жиром. Носик гордячки, и без того вздёрнутый, задирался тем временем на совсем уж немыслимые высоты. Ей казалось, что сапоги сверкают, затмевая своим блеском всю ярмарку, да заодно и солнце.
От звука этого голоса меня прошиб холодный пот.
«Малый обеденный зал» наскоро очистили от следов побоища. С меня смыли кровь и золу, перевязали голову чистым полотном, но стоять на своих ногах я всё ещё не мог. Темнело перед глазами.