— Зато согласуется с моими личными убеждениями.
— Оставь комментарии, Альва, у нас нет на них времени.
Она не могла поверить, что Альва способен на такой грубый намёк, который, казалось, содержал его вопрос.
— Гейл, зачем ты мне всё это рассказываешь? Ведь тебе не хочется, чтобы я так думала о тебе.
Притихший зал был явно озадачен и насторожен. Когда раздавался смех, все тотчас с облегчением подключались, с радостью открывая для себя, что им весело. Жюль Фауглер не пытался что-то внушить зрителю, он просто дал понять — задолго до постановки и через множество намёков, — что всякий, кто не сможет оценить пьесу, — бездарный тупица. «Бесполезно просить пояснений, — сказал он. — Либо вы в состоянии понять эту пьесу, либо вам это не дано».
— После дома Энрайта? После здания Корда?