— Интересно, — сказал Китинг, — что он скажет обо мне, когда наступит время?
Когда он ушёл, она бросилась на кровать, плача навзрыд, не сдерживаясь, забыв о достоинстве, забыв обо всех делах и заботах.
Было уже поздно, когда он закончил чтение. Секретари ушли. Он ощущал пустоту кабинетов и залов. Но был слышен шум печатных машин — негромкое урчание и вибрация, которые проникали повсюду. Шум был ему приятен — это билось сердце здания. Он вслушался. Печатался завтрашний выпуск «Знамени». Он долго сидел не двигаясь.
— Ты начинаешь мне надоедать, — сказал Камерон.
— Я люблю мысль об этом. Но я не верю в это.
На следующий вечер Китинг пришёл к Рорку домой. Он не мог сказать, что с нетерпением ждал этой встречи. Возможно, и ждал. Боль в голове усилилась. Он мог действовать, но не мог рассуждать.