Стас промолчал. Первый раз за весь разговор позволил себе потупиться.
Сначала на двух ногах, как и семенили раньше. Копыта впечатывались в лужи, вбивались в блестящий плац, словно стальные прессы. Под шкурами задних ног перекатывались мышцы. Оскалившись, как собаки — нижние клыки задирают губы, — пригнув головы, нацелили рога.
— А ты заткнись, мартышка, — сказал мужик. — Ну, давайте, давайте! Холодно.
— Они сказали, что ты должен достать секвенсор.
А он, сволочь шерстяная, как назло, наручники открывать научился!
И там, впереди, озарился вход в туннель. Рваные проволочные ворота, прямоугольник жестяной таблички… Далекие отсветы за входом в тот узкий туннель, который вел сюда. Беловатые отсветы, много раз отраженные от темных стен, слабые-слабые, но для глаз, привыкших к кромешной темноте, и этого слишком много.