— Так, хорошо. Хорошо. Начнем с того, что можно узнать. Сначала идентифицируем эту бедную, э, клиентку. Ворон, у твоей аутопсии приоритет ноль. А я вернусь в консульский узел связи и…
— Может, в этом нет ничего странного. Пусть это нелегальное заведение, но криокорпорациям оно ничем реально не угрожает. Их лодку оно не потопит; в конце концов, они тут все в одной лодке. — Майлз почесал подбородок и сощурил покрасневшие, и все же горящие возбуждением глаза. — И тут мы переходим к Лизе Сато и ее группе.
В послеоперационной палате без окон Джин как-то потерял счет времени, но, похоже, сейчас был поздний вечер. В холодном влажном воздухе расплывался свет уличных фонарей, от которых все делалось забавного рыжего цвета. Городские шумы стихли, как обычно бывало только после полуночи. Обойдя башню, Джин обнаружил, что его брезентовый тент на месте, не провис, и его не сдернул ветер. Под навесом печально валялись остатки брошенных при переезде вещей: либо слишком ветхих, либо не нужных для животных, либо чересчур больших и неуклюжих, чтобы втиснуть их в фургон. Джин тогда снял с проволоки и упаковал свой фонарик, так что теперь тот бесполезно валялся в консульстве, но Форлынкин любезно подсветил ему своим, пока он показывал Мине, как тут жил, а Мина восхищалась и завидовала.
— Никто нас не собирается ни усыновлять, ни увозить отсюда. Это глупая мысль.
Она разглядывала его и, кажется, пришла к определенному решению.
— Да, безусловно. Спасибо. — Майлз вслед за Тенбери прошел через лабораторию обратно в темный коридор. — А мне сейчас нужно сходить покормить животных Джина. Я обещал мальчику.