Но у него не было никакого желания препираться с сыном.
И еще Саша с ее признаниями, апрель, сын, которому нет до отца никакого дела, усталость, вчерашнее похмелье и — капкан, стиснувший стальные зубы на истекающей живой кровью волчьей лапе…
Он не должен так ее пугать. Она слабая, глупая и ни в чем не виновата, разве что в его окончательно загубленной жизни.
Ингеборга засыпала кофе и теперь нюхала густой кофейный пар, осторожно встряхивая турку.
Он хорошо зарабатывал — и уже довольно давно. Окружающий его мир был совсем иным, и он так привык к нему, что в какой-то момент перестал придавать ему значение.
— Папочка, прости меня! — закричал совсем потерявшийся от горя Иван и стал тыкаться Степану в майку. — Прости, я не хотел тебя расстраивать!