— Ну конечно, никакой это не яд, Павел Андреевич! Но и не клофелин, да будет вам известно. Это сильнодействующий сосудорасширяющий препарат. В продаже его нет, это довольно сложная химия. Сказать вам, как именно он называется? — Никоненко зашелестел бумажками. — Там много каких-то умных слов вроде «тринитробутан» или «этил-бензол»…
— Конечно, это не горе, но она мне надоела! Кроме того, сегодня на мне еще и твои носки, поскольку где мой второй носок, я не знаю. А мне твои носки велики. Сильно.
— Мне нужно ехать, Павел Андреевич, — сказала Ингеборга чуточку решительнее, чем требовало подобное сообщение, потому что мысли ее вдруг приняли странное направление. — Я живу на Соколе. Это довольно далеко.
— Я его не трогал! — В голосе неподдельное и совершенно искреннее негодование. — Ты же не разрешаешь!..
На шум ключа, поворачивающегося в замке, в коридор выглянула встревоженная Ингеборга с книжкой в руке. И вытаращила глаза.
— Здорово, Петрович. Ты как тут оказался?