Наклонившись, она толкнула задом Павла Степанова, но даже не заметила этого. Зато он заметил.
Все папки лежали в нижнем отделении, как обычно, неровной стопкой. Деньги в перегнутой пополам файловой папке — в верхнем. Там же лежал черновский крест с распятием, который Чернов как-то снял перед очередным походом в баню и забыл про него, и Степан тоже все позабывал напомнить. Еще там лежал галстук-бабочка, принадлежавший Степану и невесть как туда попавший, запасные очки «Гуччи» в тонкой золотой оправе, которые Степан ни разу в жизни не надевал, и две старые записные книжки, которые не выбрасывали по причине конспирации.
Худая рука с острым шишковатым локтем прижимала медведя к ровно дышащему боку, к синей байковой пижаме, надетой по случаю холодов.
Потом прошелся по квартире. Зашел в ванную и попил холодной воды из-под крана.
Чернов оказался возле жилых вагончиков. Нагнувшись к металлической загогулине, торчащей из земли, он жадно и торопливо пил, желтая каска была кое-как пристроена на железяке, заменявшей кран.
Был клофелин, потом его не стало, а потом он опять появился. Только пока до конца неизвестно, клофелин ли это.