— Да, видно, утек почти,— влез в разговор Мишка Скопин-Шуйский. Мои рынды, как всегда, были при мне.— Вон след-то. Его ж, почитай, с самой опушки тащили.
— Эх ты,— прокряхтел дед Влекуша, присаживаясь на скамеечку рядышком с Немым татем,— ой, моченьки нет…
— А откуда этот тебя знает? — спросил Аким у Митро-фана, когда уже совсем отдышался.
Ефимьев несколько мгновений смотрел на то, во что превратился славный, добрый и наивный малолетний царевич Федор, а потом сглотнул и дернул головой. Я решил считать это кивком.
И еще среди беженцев было достаточно много людей, к появлению которых я лично оказался не готов. Это были боевые холопы…
— На то у меня и надежда,— кивнул я.— А дело вот какое. Хочу я наше государство в больший порядок привести. Вот как ты видишь, доколь пределы царской власти простираются?