— Арти сделает им гробики из бальзового дерева, — засмеялся Сэмюел.
— Нормально, — выдавила я, дрожа от холода, но из уважения к его возрасту словно приросла к земле, тем более что он жил по соседству и папа недавно беседовал с ним об удобрениях.
— Допустим, у него есть определенные странности, но это не значит, что он убийца.
— На первых трех схемах — один и тот же разрез, но стрелки указывают в разные места: «грунт», «трещиноватый известняк», «размыв породы». И аршинный заголовок: «Заткнуть глотку», а под ним — помельче: «Пасть забетонируют, в трещины закачают цементный раствор».
В минуты сомнений он звонил Рут. Все той же Рут, которая, не покидая Нижнего Ист-Сайда, переехала из своего чулана в другую живопырку. Все той же Рут, которая по-прежнему пыталась заносить в дневник, кого увидела и что при этом ощутила. Все той же Рут, которая жаждала, чтобы ей поверили: мертвые могут с нами говорить, среди живых мелькают духи — движутся, объединяются и смеются с нами. Они-то и составляют воздух, которым мы дышим.
Подхватив рюкзак, он запер машину и прошел мимо девушки, торговавшей у входа нарциссами. Он знал номер папиной палаты и поэтому, поднявшись на пятый этаж, не стал обращаться к медсестрам, а просто постучался в приоткрытую дверь.