— Папа рассказывал, что корпорация, которая выкупила землю, предоставила им другой участок, и они снялись с места.
С годами мне наскучило подглядывать. Я устраивалась в поездах Пригородного вокзала в Филадельфии. Пассажиры входили и выходили; до меня доносились их разговоры, заглушаемые хлопаньем дверей, объявлениями остановок, шарканьем подошв и перестуком тонких каблучков: сначала по асфальту, затем по металлу и, наконец, совсем тихо, бух-бух, по ковровым дорожкам. Линдси во время спортивных тренировок называла это активным отдыхом: у меня мышцы были в тонусе, а голова свободна. Я слушала звуки железной дороги, раскачивалась в такт движению поезда и время от времени улавливала голоса других, обретающихся теперь вдалеке от Земли. Голоса таких же, как я, — наблюдателей.
— Я тоже, — сказал Рэй. — Но я жил и в других местах. Как-никак, здесь временный ад, а там — постоянный.
А я была в ее глазах и смотрела вверх. Спину терзало грубое дорожное покрытие, под одеждой ныли кровавые ссадины. Все ощущения стали моими — тепло солнечных лучей, запах асфальта; вот только увидеть Рут я не могла.
Никакие доводы здравого смысла их не убеждали.
— До меня дошли слухи об этой страшной, чудовищной трагедии. Напомните, как звали вашу девочку?