— Когда люди живут, они становятся старше, — поделилась я с Фрэнни. — Мне охота жить.
Развернувшись, я зашагала обратно, в сторону башенки. От влаги, скопившейся в воздухе, руки-ноги покрывались гусиной кожей. Мне вспомнились утренние паутинки с бриллиантовыми каплями росы, которые я когда-то бездумно стряхивала легким движением запястья.
Мои родители вдруг на мгновение замерли, как зверьки, вмерзшие в лед: широко раскрытые глаза молили о свободе.
— Если можете заплатить — платите. Не можете — оставьте на прилавке, — беззлобно сказала она и подмигнула восьмилетнему Джорджу Гарви.
А мама с каждой минутой подходила к мысли о том, что, возможно, она все-таки приживется дома.
Когда небо приобрело цвет увядающей розы, Линдси осенило. А моя мама так и не подняла глаз от книги.