— Ловкий малый! — заметил Холмс, когда мы снова зашагали по улице. — Я считаю, что по ловкости он занимает четвертое место в Лондоне, а по храбрости, пожалуй, даже третье. Я о нем кое-что знаю.
— Но не очень-то удобно. А не мог бы я приехать в какое-нибудь другое, более подходящее время?
— Кипячусь? Небось, на моем месте и вы кипятились бы, если бы к вам так приставали! Я плачу хорошие деньги за хороший товар, и, казалось бы, дело с концом. Так нет: «где гуси?», «у кого вы купили гусей?», «кому вы продали гусей?» Можно подумать, что на этих гусях свет клином сошелся, когда послушаешь, какой из-за них подняли шум!
— А не могли бы вы обрисовать мне характер молодой леди — вашей супруги? Что она за человек?
— «Декабрь, двадцать второго. Двадцать четыре гуся по семь шиллингов шесть пенсов».
— Да, мне тоже показалось, что тут что-то не совсем заурядное.