— Превосходно. Лишь бы не сели батарейки фонарика. — Отошёл от двери и с любопытством спросил: — Как вы вспомнили об этой комнате?
Потребовалось лишь нажать несколько клавиш, и компьютер выдал все вопросы, которые они задавали, все введённые данные и все полученные результаты.
— Это я, Мориарти. Можно войти, Марго? Я только хотел извиниться, — сказал он, отказавшись от предложения сесть. — Дело в том, что Билл иногда становится невыносимым. И похоже, никогда не уймётся.
Их окружали скелеты маленьких струтиомимусов, расположенных оборонительным полукругом перед чудовищным скелетом плотоядного дриптозавра, череп его был опущен, челюсти раскрыты, громадные когти вытянуты. Катберта всегда привлекали громадные размеры этого зала и драматизм экспозиции, но теперь они внушали ему страх. Теперь он знал, что это такое, когда на тебя охотятся.
Стоя у столика с закусками, Смитбек прекрасно видел жестикулирующего перед микрофоном Райта. Журналист даже не пытался слушать речь директора, он с мрачной уверенностью сознавал, что Рикмен потом вручит ему машинописную копию текста. Директор наконец договорил, и нетерпеливая толпа полчаса тянулась на выставку. Но Смитбек стоял на месте. Он в очередной раз оценивающе оглядел стол, решая, за что приняться — крупную креветку или блинчики с икрой. Взял тарелку с пятью блинчиками и заработал челюстями. Икра, обратил он внимание, была серой, несолёной — настоящая осетровая, а не сиговая, которую подавали на пресс-конференциях.
— Оставь, — сказал сквозь шум воды лейтенант. И обернувшись к мэру, спросил: — Ни с кем ничего не случилось?