Папа завел машину, дождался женщин и, крикнув, чтобы открыли ворота, рванул с места.
– А! Как говаривал классик: «И—боже вас сохрани – не читайте до обеда советских газет…» Мое почтение! – Шкарик кивал ошеломленному вахтеру, а нас с Ричардом увлекал за собой.
– Ну сама тогда решай. Задачу уяснила? Пошел я, некогда мне тут.
А папа сказал, что никто никого убивать не будет и что за глупости.
Меня опять обливали водой, старуха шептала что-то, а потом подала маме ковшик и велела умыться.
Молодое солнце дрожало в рассветном воздухе, проснувшиеся псы, зевая и потягиваясь, лениво перебегали от столба к столбу, чтобы переметить свои владения, а потом брели к нам – вдруг чего со стола перепадет? Верещали утренние птицы, и было так хорошо и вольно, точно мы встречали утро не в городском парке, а в лесу.