– Что, тоже хочешь? Ладно, апорт! – Я бросила палку и отпустила пса, подумав, что он устал после пробежки и я в любом случае смогу его догнать.
Я подняла глаза и подумала: бедная моя мама… Совсем мне не к лицу ни эти бантики-хризантемы, ни розовый плюш… Леночкино личико – кругленькое, румяное, с носом-кнопочкой – сюда бы подошло, а мое бледное, узкое лицо, резкий подбородок, упрямые губы, большие, серые, вечно настороженные глаза, тонкий прямой нос – все выглядело неуместным в этом цветнике, в белом и розовом, словно в фотографию миленькой девочки вклеили чужое, разбойничье, мальчишечье лицо.
– Собака зачем? – проквакала дама, и я поняла – нет, не индийский бог, царевна-лягушка. Вернее, царица-лягушка. Я всегда подозревала, что она и должна быть похожа на жабу.
И Пашка отвел ее, пока они не подрались с Напалмом.
– Та «брехня» это называется, – уже откровенно заржал Игорек. – А эти дурни и поверили… Вот же каличные… А ты – самое хитрое брехло из всех, кого я знаю.
– Достаточно, – заявил Бабай, – а чего не знает – тому научится.