Когда Геша пришел, все было готово. Он втиснулся за стол в углу, поглядывая на меня вопросительно, но я, все так же молча, поставила перед ним тарелку с макаронами и кружку крепкого, сладкого чая.
– Но он не выскочил, – вздохнул дядя Степан. – Я об него стул сломал… Сильный, гад… И тоже был вынужден ретироваться.
Лиля – очень добрая, а я – нет, я злая, как Зоська, и, черти бы уже съели эту Иру, я не хочу больше иметь с ней никаких дел и находить общий язык, вот так и скажу Лиле…
И я (редчайший случай!) без возражений сделала то, что велела мне мама.
– Ты смотри, Глория, как оно просто, – говорил он мне, бросая камешки в реку (так у нас было заведено для серьезных разговоров – смотреть в воду, а не друг на друга), – мы ж ее могли так и в гроб загнать…
– Молодец, Ричард, – усмехнулась я и потрепала пса по загривку. – Ну ничего мы не забыли? О, пирожки! Пирожки – это дело… – Я сообразила кулечек из дедушкиной вчерашней газеты и скрала полпротивня пирожков из духовки. – Вот и гостинец дяде Жоре…