Мы работали связку из нескольких препятствий, а надо сказать, конкурную математику Ира знала на «пять», всегда все очень грамотно выстраивала, но вот людей и лошадей она не чувствовала, и, когда я послала Зоську, Ира оглушительно щелкнула бичом у кобылы над самым ухом, и та в первый раз закинулась.
На губах прорезался соленый вкус. Я провела рукой по лицу, посмотрела на ладонь.
– Ну, что делать, маленький, сердечко у нее слабое, надо лечить.
Меня теперь все время оставляли за старшую, но больше я не ревела – привыкла, и эти дни были для меня самыми лучшими, воплощением мечты.
Через девять месяцев там было лучшее оборудование, которое только можно было найти, и лучший штат врачей – таких, знаете, молодых львов, которых папенька сманивал откуда только мог, обещая, что «будут деньги, будет работа, только славы не будет – будем сидеть тихо, как мыши, чтобы эти не лезли».
Это у них называлось «детские капризы». Это у них называлось – «из-за какой-то собаки».