– Баранчик-баранчик, где твои рожки? – спросила я почти беззвучно.
– Так не надо на ночь. Он не очень большой, мы с татком были на той стороне, там колхозные поля. Если выйти с самого утречка, то до ночи обернемся туда-сюда. Влетит, конечно, но не очень. Давай?
Но тетя Галя имела все основания смотреть на меня с жалостью (а если вы помните, с этого и начиналось лирическое отступление). Видите ли, в чем дело, если бы я даже умела летать, деревенские все равно считали бы меня «уродиком» и жалели – как теленка-альбиноса или двухголового цыпленка. Не имеет значения, что цыпленок чувствует себя прекрасно, здоров и счастлив – отличаться от нормы плохо, и все тут.
– А как же ты вышел? Вернулся по следам? – Я очень удивилась рассказу Игоря. Сама я, конечно, таскалась в лес тишком, но у меня-то был Мишенька, который откуда хочешь выведет, но чтобы трехлетний мальчишка ночью в лесу не заблудился?..
И он так по-особенному на нее смотрит, с такой специальной улыбкой, а на Иру злится потому, что та все время ругает Лилю и мешает ей, как же я раньше-то не догадалась?!
Смешно, папа столько лет таскал маму по врачам, надеялся, что рано или поздно проснется материнский инстинкт, а он себе спал и спал. Но как только маме пригрозили, что отнимут младенца – ап! – он, скотина, проснулся (инстинкт, не младенец).