Ричард обреченно улегся, свернувшись печальным кренделем. Ему совсем не нравились эти мои новые утренние прогулки.
Глядя на него, я подумала, что каждый мастер набирает группу «под себя». Вот и мы, кто остался после ухода Лили, сильно изменились по милости Бабая – стали жестче, даже жесточе. Такую же волчью улыбку я часто теперь видела на губах Пашки и Дениса, да и себя ловила временами на эдаком злобном кураже – раньше, когда мне светила драка, я просто делала свое дело, отбивалась без эмоций, а теперь могла и рассмеяться от мысли, как я кому-то сейчас задам.
Теперь же у меня перед глазами стояла картина – белый снег, по которому ползет Боря, оставляя кровавый след. Боря с перебитыми ногами.
– А и правильно… Сейчас машина будет, поедем в питомник.
– Так давай я за ней приду, ты только скажи – когда?
– Кусают. Зимой вот черный терьер за локоть прихватил – думала, умру, так больно. Он молоденький совсем, года полтора, заигрался… Потом почуял – что-то не то, а у меня уже слезы из глаз – а я не плакса, поверьте. Отпустил, извинялся еще полчаса…