Мне тоже было все равно, плохое отношение я сочла логичным – а как еще относиться к предателю? Я хотела домой и ждала отца. Я думала: он же самый умный, он все поймет и, может быть, простит меня. Конечно, я была добровольным заложником, но скажите, кто из заложников не мечтает о том, что война кончится и он сможет вернуться домой?
– Держаться подальше от этой грымзы, вот и все. – И папа ласково трепал меня по макушке. – Берегись ее, дружище.
– Оставьте, не надо, – и заговорила с Цезарем: – Что ты кричишь, собака? Кто тебя обидел? Я тут сижу спокойно, никого не трогаю, колбаску вот ем. – Я достала пакетик из кармана, пошуршала. – Кстати, колбаски хочешь?
– Да я сам думал, малáя. – Геша присел и стал чесать Ричарда за ушами. Ричард только похрюкивал – не встречала я еще зверя, который тяпнул бы Гешу. – Токо уж больно перелом паршивый… И как она на растяжках висеть будет? Она ж запаленная, кашлять начнет, и кирдык… Шестнадцать ей, фигли, не девочка… Ну не знаю я! – Геша вскочил и опять замахал руками. – Доктор приедет – решим… Ты токо не надейся особо, дела наши хреновые…
– Художественная гимнастика, – прикинула мама. – А что, тоже хорошо для девочки… Пойдешь на гимнастику?
Ричард быстро стал кумиром всей местной алкашни. По легенде, настоящее советское пиво всегда было несвежим, разбавленным, и в него вечно добавляли что-то вроде стирального порошка – для буйной и крепкой пены.