– Олень привез подарки и отдал тебе? – спросила я строго, начиная подозревать неладное. – Это был говорящий олень? Или Дед Мороз написал тебе письмо?
На собачьей площадке он не реагировал ни на мелких собак, ни на людей.
Зоська все больше злилась и шла крýгом, не давая Геше подойти. Тогда он встал на месте и только поворачивался вслед лошади.
Так что я не стала примучивать Зоську, бывшую моей главной любовью, показывать ей, кто здесь хозяин, как говорят. Нет, я ходила за ней, как нянька, мыла ей ноги, расчесывала гриву, пела песни и в любую свободную минутку усаживалась с учебниками, как воробей, на ограде выгона, если там бродила моя лошадка, ожидая, не подойдет ли она ко мне.
Странным было то, что человек говорил бранные слова, но его голос был успокаивающим, вовсе не злым, а очень приятным.
– Не пойму я, что с твоим дитем. Страх из нее ушел, порчи нету, а в голове – как взрыв какой-то черный. Хворая она у тебя.