А родственников у нас всегда было слишком много, и они охотно принимали участие в нашей с мамой жизни.
Никто из нас не рассмеялся и не произнес ни слова. Алина была молчаливой, Юлька – слишком вежливой, а близнецы и я – достаточно циничными, чтобы хватило ума не говорить взрослому то, что он не хочет слышать.
Мы разнесли воду, Геша вдруг закапризничал и потребовал чаю, и, пока он разносил кашу, я пожарила яичницу в крохотной чугунной сковородке, вскрыла подрезанную дома банку дефицитного горошка, вытерла влажный от росы стол на улице, и мы сели завтракать.
Я не знала, что такое война. Я не видела ее даже во сне.
– И что? Думаешь, получится все, как он хочет?
Скандал был дикий. Папенька извинялся, давал взятки, но из сада меня погнали безвозвратно.