Мы с Зоськой тоже показали себя неплохо, хотя Зоське было далеко до Тактика и по экстерьеру, и по учености, она была темная лошадка – в смысле совсем не спортивная лошадь, заводская, ничего не умела. Лиля учила нас обеих с нуля и сразу сказала, что от Зоськи не надо ждать больших спортивных результатов – слишком она мелкая, и спина у нее коротковата.
Я погасила фонарь, выкатилась из курятника, и мы удрали. Злюка-Игорек, пока я там возилась, еще и вбил два тухлых яйца бабе Вере в нужник. Да, деревенский сортир и так не сад волшебный, но вонь от тухлых яиц перекрывала все, как рев моего папеньки – бабий визг.
– Хорошо. Завтра я к вам приду. Если есть вопросы. А сейчас… Пес очень большой и очень сильный, дядя Жора. И очень вас не любит. Сами знаете за что. Долго я его не удержу. Так что вы уж уйдите… от греха подальше.
– Правда? – спросила я, а Игорек кивнул. – А если я не буду говно есть – все равно поженишься?
Ричард спал, обняв передними лапами мой старый свитер, и мое сердце от нежности снова приоткрыло на минуту свои устричные створки. Пес поднял голову, стукнул хвостом, но я сказала: «Спи, спи», закрыла дверь и пошла к маме.
Пес послушно залаял, и только тогда Щука, попискивая, почти на брюхе поползла за ним.