– Вот, пусть укутается, и ушки закрыты будут, не продует. Конечно, псинкой немного отдает, та я вижу, вам, панночка, оно привычное дело. – Он кивнул на Ричарда, застывшего, как часовой на посту. – И от еще, табуреточка брезентовая… В ногах правды нет. Сидайте, пожалуйста.
Кожа у арбуза была тонкая, темно-зеленая, почти черная, и сам он оказался вполне вкусным.
– Все равно, – мама сердилась все больше, – мы не можем его оставить. Нас пять человек в квартире. И кот, – добавила она воинственно. – И мы пса твоего не прокормим – он огромный же. Ты совсем не думаешь, что делаешь…
– А ты ко мне прижмись покрепче, сам почувствуешь.
– Здравствуйте, дорогие мои! Поможете мне с торговлей сегодня?
Ира же следила за ним как коршун, и стоило Джонику взяться за дело, начинала капризничать: «Джо, принеси мне сигареты… Джо, принеси мне семечек… Джо, принеси мне воды… Джо, посиди со мной…»