– Ничем не хуже. – Я подышала на стекло и нарисовала кружок. – Только он не чудесный, а нормальный.
До появления моего папеньки и клуб почти пустовал – проводили там иногда какие-то собрания, потому что в нашей деревне были два передовика – папа Игоря, дядя Боря, и знаменитый мужчина-дояр Сергей Наливайко (ну правда, такая фамилия; кстати, все местные держали коз, а у него была единственная на деревне корова – уж не знаю, в качестве тренажера, чтобы в форме быть, что ли?).
– Ты, что ли, мать? Со мной пойдешь! – и направилась к дому.
В ирокезов мы играли и раньше; выбрали же себе именно это племя потому, что, с легкой руки Купера, ирокезы имеют крайне скверную репутацию – а с нами как раз тогда никто не дружил.
– О! Я Романычу ща позвоню… И не криви рожу, травма есть травма, надо к доктору по-любому. Вон как тебя всю перекособенило, я боюсь, как бы ты еще и ребра не переломала…
Я набила карманы сухариками и какими-то колбасными обрезками, сунула в старый папин ягдташ веревку, бутылку воды и книжку (это всегда), и мы отправились на прогулку.