– Ира, ну нельзя пускать больную лошадь да еще под никаким наездником! Надо…
– А не трогай ее, Зофия, посмотрим, куда поползет.
На конюшне все разговаривали матом, но я решила, что буду говорить с ними, как будто они у нас дома, – правильно, не коверкая слов и без всякой брани, чтобы они поняли: я другая, знаю это и не собираюсь притворяться одной из них.
– Ты не смотри, что махонькая, – солидно гудел дядя Жора, стоявший на зимнем ветру как памятник себе, – понимает поболе многих. Собак насквозь видит.
– Где, где… Там же и берет. В питомнике. Наверняка кто-то щенками налево приторговывает. Вот и результат. Гены, блин… Хорошие гены… и плохие чебурашки… – объяснил Тарас.
Со скулежом он тоже завязал. О своей радости, нетерпении или недовольстве сообщал при помощи хвоста и мимики – а у овчарок очень выразительные морды.