И через тридцать секунд обливался слезами, чихал, тряс головой, тер нос лапами.
Я настораживалась, задумывалась, пытаясь разгадать эти знаки, как человек, смутно узнающий места, где он бывал в прошлых жизнях, но тщетно. Просто тени на зыбкой воде.
– Славка! Да что ж это такое! Георгий Андреевич, дело не в деньгах, мы же договаривались…
– Рыженький. Пушистенький. Морда вострая. Похож. Точно, он дикая собака динго, Глория. Хочешь – посмотри по книжке.
– Я боюсь, – сказала Юлька. – Ты столько всего наговорила… Я теперь боюсь. Я не справлюсь…
На следующий день на тренировке Ира никого не обидела, не обозвала лентяем и придурком, была тихая, строгая и значительная, я бы сказала, как монахиня или христианская святая, если бы видела вживую хоть одну.